Русская служба Би-би-си, Обновлено: 30.06.2010Социолог: доверие к милиции падает по мере роста доходовБолее половины россиян осуждают события, которые происходили в Приморье. В то же время большинство – 55% - считают этот инцидент показателем крайне негативного отношения к милиции в стране. Таковы результаты опроса, который провели специалисты "Левада-Центра".
В рамках проекта Русской службы Би-би-си "Закон и порядок" Татьяна Гомозова побеседовала с социологом, старшим научным сотрудником "Левада-центра" Борисом Дубиным о взаимотношениях общества и милиции.
Борис Дубин: Если так, в целом, "среднюю температуру по больнице" брать, то население скорее не доверяет милиции (как минимум 60%). Но! Те, кто покрепче на ногах стоит, гораздо критичнее, чем население в целом, относятся к ней, стараются не приближаться и к ее услугам не прибегать. Иначе говоря, улучшение экономической и социальной жизни у нас в отечестве сопровождаются, как ни странно, возрастанием недоверия по отношению, в частности, к милиции (хотя можно было и про другие органы сказать), и скепсисом в отношении того, что здесь что-то можно изменить.
читать дальшеНапротив, большая часть нашего населения, которая живет не слишком благополучно - люди в возрасте, и люди, которые живут подальше от Москвы и крупных городов, - заинтересованы в милиции, чувствуют свою зависимость от нее и в то же время как-то все время на нее бурчат и недовольны.
Можно ли определить, за счет чего это отношение вообще формируется?
Б. Д.: Если брать, опять-таки тех, кого условно назовем более зависимыми, менее активными и менее ресурсобогатыми, для них все источники о милиции - косвенные. "Соседи говорят", "знакомая сказала"... Что касается тех, кто покрепче стоит на ногах, они полагаются на личный опыт.
Я бы сказал, что хороших источников информации у населения нет. Население требует даже не столько реформ, сколько того, чтобы хоть реформировали получше. Чтобы хотя бы было известно, куда пойти, к кому обратиться, чего они там планируют у себя. С другой стороны, втягиваться в дела милицейские, в реформирование, в возможность повлиять на милицию, все-таки большая часть населения не хочет. Те, кто победнее и послабее, - потому что не верят в свои силы. А те, кто посильнее и побогаче, - потому что не хотят этим заниматься, у них есть другие дела.
А что значит - не верят в свои силы? Они не верят в то, что могут что-то предложить или что это будет реализовано, услышано?
Б. Д. : Это гораздо серьезнее даже. Это относится к тому, как люди себя чувствуют в обществе, в котором живут. Или, если хотите, в государстве, у нас все-таки с обществом довольно слабо, - и в этом, мне кажется, все дело. Население ни себя не чувствует обществом, ни милицию не чувствует частью общества, поэтому ему совершенно непонятно, почему оно, население, должно что-то делать, а с другой стороны - как это вообще все делается?
Три четверти, не меньше, населения России говорят, что они не могут контролировать ситуацию за пределом узкого домашнего круга, ближайших родственников.
Глава МВД Рашид Нургалиев уже говорил о том, что у общественности будет возможность какие-то свои поправки внести в реформу, у МВД даже есть форма на сайте, с помощью которой можно отправлять свои замечания. Но, кажется, общественности это просто не нужно и она ничего этого делать не будет?
Б. Д. : Если это на сайте, значит, это будет касаться тех, кто пользуется интернетом. У нас в стране это примерно четверть населения, и в преобладающей части - молодежь. А молодежь ходит в интернет не затем, чтобы давать предложения по части реформирования МВД.
Предположим, что реформа удалась. Вообразим себе такую картину, что российская милиция действительно ко всем начинает вежливо обращаться на улице... ну, хоть что-то происходит, и это видно невооруженным глазом простым гражданам. Сможет ли общество развернуться и пойти милиции навстречу?
Б. Д.: Может быть, не сразу, может быть, с опаской. Никакой особой заскорузлости или какой-то злобы по отношению к милиции в россиянах нет.
На что наталкиваются чаще россияне: они, конечно, предпочитают не обращаться в милицию, но когда они обращаются, то очень значительная доля, процентов 40, а в иные времена и побольше, недовольны тем, как к ним отнеслись в милиции. Не проявили интереса, постарались отделаться, не решили их дела, даже несмотря на попытки повлиять, так сказать, неуставными средствами, такими как услуга за услугу, взятка и прочее.
Есть гораздо более серьезные вещи: непонимание того, что и население, и милиция - это части общества. Неестественно было бы, чтобы одна рука не могла повлиять на то, что делает другая.
Если такие аналогии проводить, то, вообще, влиять должен мозг...
Б. Д.: Да, хотелось бы! Но тут есть другая опасность. Мы проводили довольно много исследований, направленных на то, как россияне относятся к возможности реформировать милицию. Три четверти говорят: да, реформировать надо. А кто будет реформировать? - Начальство.
Реформирование только одной милиции - это подметать одну улицу в городе. Дело в том, чтобы все-таки возродить - или породить - у россиян чувство их общественной принадлежности и ответственности за то, что происходит в стране. Если они этого не будут делать, если они не будут проявлять свою активность, то надежд довольно мало на то, что что-то изменится.
Вы проводили подобные исследования и среди милиционеров. Как милиция ко всему этому относится?
Б. Д.: Видите ли, это ведь обратная сторона ковра... То есть, рисунок-то ведь тот же, общество то же.
Во-первых, конечно, большая обида. И на население, и на средства массовой информации. С другой стороны, чрезвычайно острая озабоченность. Вообще говоря, когда население описывает, что худо в милиции, то выделяет три вещи: материально-техническое обеспечение, во-вторых - кадры, и в-третьих - бюрократизм милиции. То же самое считают и сами милиционеры! Обе стороны не осознают необходимость взаимодействия, а копят обиды друг на друга.
Я не считаю, что милиция, или силовые структуры в целом, или структуры власти в целом - это такая "заклятая" сфера. Перемены возможны, но для этого требуется огромная работа со всех сторон, и со стороны населения, и со стороны власти, поддержка мирового сообщества - я и от этого бы не закрывался.
Решающих радикальных реформ при своей жизни, вообще говоря, не жду - но сдвиги возможны.